учит меня, как себя вести, Арк меняет мое отношение к героям, Лу объясняет, что такое белье и платье, а Лиран – что принято, а что нет.

– И как нам это сделать?

– Я думаю, нам нужно поговорить.

– Ты что, хочешь, чтобы я рассказала тебе о своих чувствах? Разве у меня, как у героя, их на самом деле не должно быть?

– Кто тебе сказал? – удивляется он.

– Неужели у тебя они есть? – спрашиваю я и на мгновение замечаю по его глазам, что мои слова его задели.

– Я не это имела в виду, – пытаюсь я оправдаться. – Просто ты всегда такой хладнокровный и сдержанный. Я тоже была такой. Но теперь у меня вдруг перестало это получаться.

– У меня есть чувства, – спокойно говорит он. – Хотя это не значит, что я должен выносить их на всеобщее обозрение. А ты явно еще не научилась управляться с чувствами. И со своей демонической частью. Ты использовала свой дар так, что почти избавилась от своего демонического «я». Еще тебе сейчас очень не хватает твоей второй половины. Это…

У него на мгновение пропадает голос, а в глазах вспыхивает боль.

– Сначала это очень сложно. Как будто ты существуешь только наполовину. Время от времени у тебя не хватает сил действовать и чувствовать так, как тебе хотелось бы. Как нужно.

– Но Лиран ведь с тобой.

– Да, – коротко говорит он и отводит взгляд. – Но мы тоже когда-то были надолго разлучены.

Он идет дальше к стене, жестом предлагая мне следовать за ним.

– А что твоя сестра думает о твоей сущности?

Я следую за ним, и через некоторое время он останавливается перед алтарем и молча зажигает там свечу.

– Она не думает ничего плохого о моей демонической части. Но она считает, что у меня нет личности.

– И это правда? – спрашивает он, протягивая мне спичку.

Я беру ее, но не понимаю, хочет ли он, чтобы я тоже зажгла свечу, или она мне для чего-то еще.

– Я не знаю. Иногда мне кажется, что я хотела бы, чтобы у меня была собственная личность. Сейчас у меня ее нет, но я не уверена, что она может мне понравиться.

– Ты пришла сюда без Авиелл, но, если я правильно понял, чтобы ее спасти. Или ты все равно была бы здесь, даже если бы она умерла?

– Нет. Потому что…

Я больше ничего не произношу. Все, что я скажу, только доказало бы, что Ави права и у меня нет личности. Потому что, если бы она погибла, меня бы уже не было в живых.

– Я не думаю, что ты покончила бы с собой.

– Почему?

– Возможно, ты не слишком заботилась о себе самой, Навиен. Еще когда ты не узнала саму себя, тебе пришлось жить жизнью Авиелл. Конечно, сейчас тебе кажется, что тебе не нравится та «ты», которая есть в действительности. Однако у тебя есть личность. Но сначала тебе нужно как следует себя узнать. Научиться себя принимать и любить. Свои хорошие и плохие стороны. Учиться этому. Принимать или менять то, что ты считаешь недостатками.

– Звучит так, будто я маленький ребенок.

Арк мягко улыбается:

– Есть люди, которые не могут научиться этому всю жизнь… или до тех пор, пока не станут очень старыми. Для этого нет возрастных ограничений, Навиен. Это совсем не детское занятие.

Я вздыхаю, потому что чувствую, что передо мной огромная гора, с которой я не смогу справиться.

Арк ненадолго прикрывает глаза, а затем задувает свечу.

– Я привык считать, что у меня мало недостатков. Но у меня есть одна большая слабость. Я всегда, когда нахожусь здесь, внизу, зажигаю свечу и задуваю ее, чтобы помнить об этой слабости. Может быть, когда-нибудь я таким образом ее одолею.

Он указывает на спичку в моей руке, снова улыбается и наконец уходит.

Я остаюсь одна и прислушиваюсь к своему дыханию. Вероятно, мне пришлось бы зажечь бесчисленное количество свечей, поэтому я пытаюсь отыскать в себе самую большую слабость. Даже тогда на ум приходит слишком много. Но что самое худшее? Что я больше всего презираю в себе?

Я закрываю глаза, когда понимаю это. Когда я со всей определенностью осознаю, что я ненавижу в себе больше всего.

Я нерешительно зажигаю спичку. Как будто не хочу, чтобы даже пылинка на полу узнала, что это такое.

А потом я зажигаю свечу. Недолго наблюдаю, как она горит, задуваю ее, а вместе с тем стараюсь выпустить из себя сожаление, что я не Авиелл. Потому что это то чувство во мне, которое я действительно ненавижу. Что я не она. Что я не любима так, как она. Особенно моими отцом и матерью.

Глава 11

После того как Вьюнок воссоединяется со мной и от нее остаются только мерцание на коже и не всегда приличные мысли, я иду искать Лирана в библиотеке.

Он стоит перед большой полкой и выглядит так, словно изучает обложки. При этом я уверена, что он знает наизусть каждую книгу здесь.

– Навиен, как все прошло? – спрашивает он, поворачиваясь ко мне. В руке у него маленькая книжечка с позолоченной обложкой. Явно не апокриф – они всегда в черном переплете и намного крупнее.

– Я задула свечу, – говорю я, пожав плечами.

Уголок рта Лирана коротко приподнимается.

– Мне уже не раз приходилось это делать.

Я поднимаю голову и разглядываю его. Конечно, мне хочется спросить, какие у него слабости. Потому что, даже если он думает, что у него их нет, некоторые из них бросаются в глаза. Например, его высокомерное поведение. Но действительно ли это слабость в его случае? Что-то сомневаюсь. Без этого он вряд ли оправдал бы свое княжеское звание и смертный грех, который оно олицетворяет.

– О каком апокрифе шла речь? – интересуюсь я, шагнув к нему.

Он снова смотрит на мое платье – темно-красное с золотым орнаментом. Лу уверяла, что оно будет хорошо сочетаться с моими светлыми волосами. Но мне не очень нравятся все эти яркие и пестрые ткани. Я скучаю по своей одежде героя.

– С этим мы разберемся в другой раз, – говорит он и указывает на стол, где расставлены тарелки, бокалы и столовые приборы.

– Сегодня я покажу вам, как нужно есть.

Краем глаза я вижу, как он вынимает из книги письмо, кладет его в карман и ставит томик на место.

– Но я умею есть, – отвечаю я несколько оскорбленно, потому